В 30-е годы ХХ ст. в Украине были достигнуты определённые успехи в развитии образования. Заметно увеличилось количество школ, которых в 1940/41 гг. обучались 6,7 млн. детей. Завершился переход ко всеобщему начальному образованию, развивалась система средних школ и др. Это потребовало подготовки учительских кадров. С этой целью создавались новые институты. Среди них и Сталинский пединститут.

Сталинский педагогический институт был открыт на основании постановления СНК УССР от 15 июля 1937 г. Несколько позже появился приказ Народного Комиссариата просвещения Украины – 02 августа 1937 г. (по другим данным – 01 августа 1937 г.).

15 июля 1939 г. Всесоюзный комитет по делам высшей школы при СНК СССР утвердил Устав Сталинского государственного педагогического института. В этом документе были выделены следующие разделы: «Студенты», «Организация учебной работы», «Кафедра», «Структура и руководство»… При этом определялась учебная нагрузка профессоров, доцентов, ассистентов и преподавателем – в среднем 5 часов в день.

Самостоятельные раздел был посвящён правилам внутреннего распорядка и дисциплины. За их нарушение студентам в качестве наказания объявлялись: замечание, выговор, строгий выговор с предупреждением.

В Уставе было зафиксировано, что «Научно-педагогические работники, лица учебно-вспомогательного персонала и другие сотрудники, нарушающие дисциплину и правила внутреннего распорядка, подвергаются директором дисциплинарным взысканиям вплоть до увольнения»

Самостоятельный раздел определял параметры деятельности общественных организаций. В качестве основных направлений их работы были выделены:

• политическое воспитание студентов и преподавателей;
• организация социалистического соревнования;
• укрепление сознательной дисциплины№
• повышение культурного уровня студентов и преподавателей№
• оказание помощи директору в учебной работе.

Положительно, что Устав предусматривал включение в состав совета института представителей профсоюзной организации.

В Уставе перечислялись права и обязанности должностных лиц. Кроме того, характеризовались факультеты (исторический и русского языка и литературы). При этом последний имел отделение украинского языка и литературы.

Завершал Устав раздел 8 «Имущество и средства института». Раздел ввели, однако с имуществом и средствами сложилась крайне напряжённая обстановка. Отсутствовало общежитие, поэтому студентов расселяли по т.н. «углам». Договорённости имелись на 265 мест, а требовалось – 300. Планировалось построить учебный корпус, общежития и дома для преподавателей. Однако, в предвоенные годы этого сделать не удалось. Решение бюро Обкома компартии о завершении строительства студенческого общежития к 01 ноября 1940 г. осталось на бумаге. Горсовет должен был выделить 10 квартир для преподавателей… Не выделил. Значительные средства требовались для оборудования и организации работы кабинетов и др.

В крайне сложной общественно-политической обстановки проходило формирование трудового коллектива и общественных организаций. Изучение их деятельности несомненно представляет познавательный и научный интерес. К сожалению, решить эту задачу довольно сложно, так как профсоюзные документы и материалы за предвоенные годы не сохранились. 27 августа 1937 г. был назначен первый директор института – Александр Васильевич Евдокименко. До этого он работал в органах народного просвещения и городском комитете партии.

В течение сентября 1937 г. набор преподавателей вели в пожарном порядке. Их рекомендовал преимущественно заведующий областным управлением народного образования т. Василенко. В духе тех времён он оказался «врагом народа», поэтому направленные им педагоги были отстранены от работы или репрессированы. В целом арестовали не менее 10 человек. В итоге, например, на 312 студентов-вечерников остались только 2 преподавателя. Остальных объявили «врагами народа» и арестовали.

Итак, подозрения, обвинения и репрессии стали повседневным явлением. Первый директор педагогического института совсем недолго продержался на посту. Его объявили участником антисоветской организации. В апреле 1938 г. А.В. Евдокименко был арестован. В числе других обвинений:

«штатно-окладная система прошла без ведома партийной и профсоюзной организаций»;

на лекциях он неправильно трактовал вопрос о «гегемонии» пролетариата и др.

Одновременно работники пединститута требовали «изгнать» из института главного бухгалтера – «хвост Евдокименко».

Последовали традиционные обвинения в притуплении бдительности. Все отреклись от бывшего директора. Например, председатель студенческого профсоюзного комитета Гинзбург заявил: «Никаких связей с врагом народа Евдокименко …не имел». Примечательно, что ранее они оба работали в областном отделе народного образования.

Однако участники партийного собрания (23 апреля 1938 г.) утверждали, что Гинзбург «о Евдокименко знал» и только с ним согласовывал профсоюзные вопросы. Было решено проверить работу председателя студенческого профкома. Оказалось, что т. Гинзбург «неправильно получает стипендию в связи с тем, что в институт принят без испытаний, на что не имел права». Он не имел документа о среднем образовании.

Пояснения председателя профкома сводились к тому, что его приняли в институт при условии сдачи зачётов за среднюю школу в течение года.

Участники партийного собрания решили, что т. Гинзбург «допустил притупление политической бдительности». На этом основании «партсобрание считает необходимым снять тов. Гинзбурга с должности председателя профкома». Это решение было принято 19 мая 1938 г.

Таким образом, первый председатель студенческой профорганизации института был отстранён от должности с явным нарушением правовых норм. Однако по меркам 30-х годов это были сущие мелочи. Тем более, что ему разрешили продолжить учёбу. Однако, при этом упоминание о притуплении бдительности вносились в характеристики и другие документы.

Репрессированного А.В. Евдокименко обвинили также в том, что он в процессе кадровых перестановок стремился освободить от должности заместителя директора И.Я. Омельяненко и взамен утвердить А.П. Шостака. Эту идею поддерживал и председатель студенческого профкома Гинзбург. Партийная организация института приняла довольно смелое по тем временам решение. В нём отмечалось, что отдел школ обкома КП(б)У до сих пор не назначил директора института, а дальнейшее оставление института без руководства невозможно. Поэтому партийное собрание рекомендует «тов. Омельяненка на должность директора института» и просит Обком и Наркомат утвердить это ходатайство. Итак, в мае 1938 г. Иван Яковлевич Омельяненко стал и.о. директора Сталинского государственного пединститута.

16 мая 1938 г. состоялось педагогическое совещание. Рассматривался вопрос о ликвидации последствий вредительства. Докладчик – И.Я. Омельяненко. Разоблачали Евдокименко.

Однако вскоре директором института назначили Сергея Яковлевича Резникова. Он родился в семье рабочего – шахтёра. В 1917 г. добровольно вступил в Красную гвардию. С 1918 г. по 1922 г. служил в Красной армии. В период войны с поляками оказался в плену, где находился с 1920 по 1923 год. Его освободили в процессе обмена военнопленными.

С 1924 г. – в рядах ВКП(б). Затем длительная учёба в Совпартшколе (1925-1927 гг.), Коммунистическом университете им. Артёма (1929-1932 гг). Завершил образование в Институте Красной Профессуры (г. Киев, 1933-1936 гг.). С 1936 г. работал в Сталино. Партвзысканий не имел, репрессированных среди родственников не было.

Сохранились доклады, информационные материалы и др. о состоянии дел в институте. С.Я. Резников в целом объективно перечислял трудности становления. Среди них: дефицит квалифицированных преподавателей немецкого языка, русского языка, политэкономии и др. Требовались деканы исторического и литературного факультетов. Однако, преподаватели К.К. Маренко и И.И. Софтенко отказались занять эти должности. Не было студенческого общежития. Крайне трудное положение сложилось с предоставлением жилья. Не получила достаточного развития материально-учебная база и т.д.

С приходом С.Я. Резникова активизировалась работа по разоблачению И.Я. Омельяненко. Он сообщил, что И.Я. Омельяненко в период чистки партийных рядов был исключён из Института Красной Профессуры за притупление классовой бдительности. Директор представил письменное подтверждение непосредственного участника этих событий. Пояснения И.Я. Омельяненко сводились к тому, что в мае 1934 г. 150 слушателей Института Красной Профессуры направили на Донбасс. Его назначили уполномоченным по севу и парторгом колхоза. Коррективы внесла болезнь… Однако чистку прошёл, партбилет получил… С января по март 1934 г. временно был завучем в Институте Красной Профессуры.

Кроме того, И.Я. Омельяненко обвиняли в том, что в период работы в Ворошиловграде он развалил работу по выборам в Советы и был снят с должности. Отмечалось, что И.Я. Омельяненко на основной работе был груб, «студентов ругает матерщиной», одного из них назвал «мудаком» (прим.авт.: Автор многие годы знал Ивана Яковлевича Омельяненко и выражает определённые сомнения относительно его взаимоотношений со студентами в том виде, как они представлены в документах). Его также подозревали в том, что в период научной командировки в Москву он фактически находился на отдыхе в Хосте…

За всем этим следовали проверки, троекратное обсуждение на партийных собраниях и др. Судя по дальнейшему развитию событий эти обвинения были недостаточно объективными.

Подвергали резкой критике и самого директора института за бюрократическое отношение к преподавателям и студентам. Упрекали С.Я. Резникова в том, что он проговорился и фактически выдал оперативные планы органов НКВД относительно института в период Октябрьских торжеств.

09 августа 1940 г. директором института был назначен С.А. Ксенофонтов. С некоторым перерывом, вызванным военными событиями, он возглавлял пединститут до 1961 года.

В институте довольно часто происходила смена председателей студенческого профкома. Начало этому положил студент Гинзбург, которого отстранили от должности 13 мая 1938 г. …по решению партийного собрания. Его обвинили в потере политической бдительности.

Новым председателем стал Александр Константинович Савенков. Он родился в 1918 г. в семье рабочего. После окончания семилетней школы в 1935-1936 гг. работал на Сталинском металлургическом заводе. Одновременно без отрыва от производства учился в вечернем комвузе. При приёме кандидатом в члены ВКП(б) в апреле 1938 г. характеризовался только положительно. Это относилось и к учёбе, и к общественной работе. Однако 26 февраля 1932 г. партком принял решение об освобождении А.К. Савенкова от обязанностей председателя профкома… без объяснения причин.

Очередным председателем студенческого профкома утвердили Петра Ильича Гусева. Примечательно, что одновременно обратились в Обком работников союза высшей школы с тем, чтобы санкционировать перевыборы профкома в марте 1939 г.

Среди председателей профкома называли и Павла Сергеевича Жагло, который, к сожалению, погиб в период войны на фронте.

В условиях обострения классовой борьбы «враги народа», разумеется, стремились «пробраться к руководству профсоюзом». Например, студент Гурьев не был членом профсоюза, а «пробрался в профком». Гурьева объявили последышем классовых врагов. Аналогичный ярлык навесили и некоторым другим студентам.

Итак, в институте функционировали 2 профсоюзные организации. Профсоюзный комитет объединял студентов. Преподавателей и сотрудников представлял местный комитет. Подобное разделение действует и в наше время.

Первым председателем местного комитета очевидно был преподаватель Ф.С. Едыкин. Об этом свидетельствуют протоколы партсобраний. Профсоюзные документы не сохранялись.

О себе т. Едыкин сообщил немногое: командир с 1920 г., старший комсостав с марта 1931 г., с 1934 г. – преподаватель военного дела в институтах. Он довольно решительно защищал свои интересы. Имел право на ставку в 600 рублей, а получал – 500 рублей. Поэтому в августе 1938 г. подал заявление на расчёт. Мотив: «ввиду неправильности в назначении ставки не как старшему преподавателю, а как преподавателю вообще воендела». Дело рассматривалось на партсобрании, фактически Ф.С. Едыкину запретили рассчитываться. Одновременно было решено обратиться в обком партии с тем, чтобы его не выселяли из квартиры, которая принадлежала Сталинскому индустриальному институту.

Кроме того, было рассмотрено заявление т. Едыкина «о снятии с него взысканий, наложенных за неправильное толкование о кулаке и отсутствии бдительности, в результате чего возник пожар». В процессе обсуждения вопросов партийцы высказали ряд замечаний и рекомендаций. Директор института С.Я. Резников отметил, что т. Едыкин недостаточно работает над повышением идейно-теоретического уровня и «недостаточно формулирует свои ошибки». И.Я. Омельяненко подчеркнул, что т. Едыкин профсоюзную работу запустил и политически не подготовлен. Было решено: строгий выговор с предупреждением снять, а выговор за оппортунистическую трактовку о кулаке оставить. Персонально ему рекомендовать посещать марксистко-ленинский университет, а парторгу оказать т. Едыкину помощь «в виде прикрепления к нему товарища для консультации». Председатель МК должен был организовать «для охвата технического обслуживающего персонала института …кружок по изучению политграмоты».

Ф.С. Едыкин проявил себя как человек радикальных действий.  Например, 22 декабря 1938 г., ссылаясь на низкую температуру в помещениях, он распорядился закрыть библиотеку, «на что не имел права». Завидную настойчивость председатель местного комитета проявил в связи с премированием трёх сотрудниц к празднику 8 марта. Этот случай произошёл в 1938 г. К сожалению, как часто бывает, необходимых денег не оказалось. И всё же он буквально «выцарапал» подарки. Для этого потребовалось два месяца.

Профсоюзная организация также занималась вопросами социалистического соревнования и укрепления трудовой дисциплины (в предвоенные годы – крайне актуальная тема) и др.

В тридцатые годы практически все аспекты деятельности профсоюзов получили негативную оценку. Право на окончательное решение было отведено партийной организации. В одном из её отчётов отмечалось, что Ф.С. Едыкин получил выговор за развал оборонно-массовой работы и отказ «идти читать лекцию». Его сняли с должности помощника директора по оборонной работе, а также досрочно отстранили от исполнения обязанностей председателя местного комитета, о чём в протоколе отмечалось, что он «доруководился до того, что мыши в протоколах свили гнёзда».

Непродолжительное время местный комитет возглавлял т. Базилевский. Он несколько улучшил положение дел (2-й семестр 1939 г.).

Осенью 1939 г. председателем местного комитета стал Вадим Иванович Костецкий. Он имел определённый опыт профсоюзной работы. Ранее был членом МК и занимался вопросами организации социалистического соревнования. При вступлении в партию характеризовался положительно. Некоторое время был деканом литературного факультета.

Организация соцсоревнования – один из главных вопросов в работе местного комитета.

В 1938 г. планировалось проверить индивидуальные и групповые договора (до 10 октября). В целом по институту эту акцию намечалось завершить 12 октября 1938 г. Для этого создали комиссию из представителей профкома, администрации и комсомольской организации. Результаты проверки не прилагаются, однако они позволяют установить, что планировалось:

• организовать заключение договоров на 1938 г.;
• местному комитету провести соответствующую работу с преподавателями;
• дирекции учредить переходящее красное знамя для факультета – победителя соревнования;
• освещать вопросы соцсоревнования в стенгазетах и специальных бюллетенях.

Отмечалось, что улучшать состояние дел в этой области должны, в первую очередь, коммунисты.

Комиссии по проверке соревнования действовали и в 1939-1940 гг. Местком представляли А.С. Лисянский и Я.М. Шаховской, от профкома студентов – Постол, Стариков, Искра. Комиссию возглавлял И.Я. Омельяненко.

В 1939 г.  в институте соревновались факультеты и кафедры. Более успешно действовал литературный факультет – договор выполнили на 82%, исторический факультет – соответственно на 72%.

Среди недостатков отмечали:

• профсоюзная организация не возглавила соревнование;
• не проводятся проверки выполнения обязательств;
• в соревновании не участвуют учительский институт, кафедра педагогики, учебные кабинеты, библиотека, канцелярия, бухгалтерия, хозяйственная часть;
• развитие соревнование не освещается в стенной печати и др.

Особо необходимо выделить вопрос о соревновании Сталинского пединститута с Ворошиловградским. Условия и договор готовили длительное время. 08 мая 1938 г. в Ворошиловград выехала делегация для того, чтобы вызвать на соревнование и подписать соответствующий договор. В состав делегации входили: Савчук, Халайджи и И.И. Постол. Последний представлял студенческий профком.

К сожалению, и в данном случае договор своевременно не проверялся. Известно, что по состоянию на сентябрь 1939 г. Сталинский пединститут занимал более высокие позиции по успеваемости студентов. Ворошиловградский педагогический институт лидировал по организации массовой, оборонной и спортивной работы.

Существенное внимание уделялось летней оздоровительной кампании. Задолго до летних каникул проводилось медицинское обследование студентов, которые нуждались в санаторном лечении. К сожалению, этот процесс далеко не всегда завершался своевременно. С опозданием приходили и путёвки.

Привлекают внимание критерии, по которым они выдавались. Для санаторного лечения традиционно требовались соответствующие медицинские показания. В дома отдыха направлялись отличники учёбы и активные участники общественно-политической работы. Кроме этого, для студентов проводились экскурсии. Отмечалось, что средств на эти цели выделялось совершенно недостаточно. Особенно остро это ощущал обслуживающий персонал, зарплата которого была крайне низкой.

Примечательно, что парторганизация стремилась контролировать и этот процесс. Предлагалось прикрепить к профкому для проведения данной работы одного из коммунистов. Но данное предложение, очевидно, не прошло.

В институте действовали секции: волейбол, гимнастика, мотосекция, велась подготовка значкистов. Всего за 1938-1939 гг. сдали нормативы ГТО 1-й ступени 204 человека. Отмечая определённый прогресс в этой области, нужно отметить, что плановые задания не выполнялись. Для сравнения необходимо напомнить, что в 1939 г. членами профсоюза были 548 студентов.

Время от времени профком студентов проводил проверку столовой и буфетов. Картина традиционная. В столовой №163 и буфете контроль провели 07 апреля 1939 г. Выяснилось, что качество питания низкое, а меню однообразное. Нет чайных ложек, не хватает стаканов и графинов. Антисанитария, припрятывание «Книги жалоб»…

Обращают на себя внимание крайне скромные требования студенческого профкома. Среди них:

просить «Доннарпит» организовать при буфете летом продажу газированной воды;

отпускать для буфета удешевлённые продукты;

организовать в буфете продажу молочных изделий;

дирекции института организовать в буфете кипячение воды.

В предвоенные годы было издано несколько государственных, партийных и профсоюзных документов с тем, чтобы существенно укрепить трудовую дисциплину. Особая роль в практическом решении этой проблемы отводилась профсоюзам. Именно они должны были проводить активную воспитательную работу среди трудящихся.

И дел в этой области действительно много. Администрация зафиксировала многочисленные опоздания. Их допускали и преподаватели, и студенты. Более того, частенько преподаватели не являлись на занятия.

Необходимо обратить внимание на то, что и в начале 1940 г. институт не был обеспечен преподавательскими кадрами. По штату было выделено 68 единиц, а фактически трудились 51 преподаватель, поэтому многие из них работали на полторы ставки.

.

С началом войны были отменены отпуска и каникулы, многие преподаватели и студенты ушли на фронт. В РККА был мобилизован и директор института С.А. Ксенофонтов. Временно исполнял эти обязанности Николай Александрович Пурель. Эвакуация оставшихся преподавателей и студентов была назначена на 10 октября 1941 г. Конечны пункт следования – г. Кунгур Молотовской области.

Возвратились осенью 1943 г. В одном из первых приказов исполнявший обязанности директора И.И. Софтенко предписывал до 01 января 1944 г. каждому студенту принести в институт 1 стул и каждым 4-м по одному столу.

Трудности этого периода хорошо известны. Они решались на различных уровнях. Так, 04 октября 1944 г. был издан приказ председателя Всесоюзного комитета по делам высшей школы при СНК СССР. В нём указывалось, что необходимо снабжать продтоварами преподавателей и ассистентов вузов «по нормам, установленным для рабочих промышленности, транспорта и связи, а также отпускать им обеды по специальным обеденным карточкам».

Развивалось подсобное хозяйство. В 1944 году было засеяно зерновыми и огородными культурами 15 га. В 1945 г. обработано 40 га. Из них отвели под зерновые культуры – 26 га, картофель – 4 га, масличные – 1 га, бахчевые – 9 га.

В декабре 1944 г. ОРС (отдел рабочего снабжения) организовал столовую. Залы были рассчитаны на обслуживание 85 студентов и 40 преподавателей. Всего к столовой для обслуживания было прикреплено около 400 человек. Кроме того, к магазину ОРСа были прикреплены 700 человек студентов, преподавателей и обслуживающего персонала.

Директор института С.Е. Борисенко оптимистически утверждал, что снабжение осуществляется в соответствии с нормами и в установленные сроки. О деятельности профсоюзной организации при этом ни слова. Дело ограничилось упоминанием о том, что комсомольская и профсоюзная организации имеют точные сведения о нуждах студентов, которые к тому же работают в подсобном хозяйстве. Конкретных данных по этому вопросу нет.

Возрождение и дальнейшее развитие учебно-материальной базы института проходило при активном участии общественно-политических организаций.

15 июля 1944 г. оформилась партийная организация. В неё входили 29 человек. До войны было 120 членов и кандидатов, 80% из которых ушли на фронт. Одновременно происходило формирование профсоюзной организации.

Организационная работа по возрождению профсоюзов проводилась в соответствии с решениями обкома партии. 11 июля 1944 г. утвердили состав оргбюро обкома профсоюза работников высшей школы в г. Сталино. В его состав вошли:

Брайнин И.Е. – индустриальный институт, председатель оргбюро;

Медунов В.К. – индустриальный институт;

Вепринский П.И. – Сталинский педагогический институт;

Янковский Б.А. – Артёмовский учительский институт.

Профсоюзное оргбюро было создано. Его в 1946 г. возглавлял некто Чумак. Другие сведения и документы не сохранились. Исключение составляют материалы о результатах набора студентов в Сталинский индустриальный и Сталинский педагогический институты в 1945 г. С информацией по данному вопросу выступил председатель производственной комиссии, проф. С.С. Герчиков. Он сообщил, что план набора выполнен, привёл данные о составе студентов, выделил недостатки в подготовке абитуриентов и погрешности в оформлении документации.

Прозвучало традиционное упоминание о жилищных трудностях… студентов.

По состоянию на 06 декабря 1944 г. в институте трудились 49 преподавателей. 03 ноября 1944 г. на открытом партсобрании был заслушан отчёт местного комитета (докладчик – Гницевич). Его выступление было подвергнуто уничтожающей критике со стороны администрации и парторганизации. Отмечалось, что производственный сектор не работает вообще. Социально-бытовой сектор недостаточно занимался проблемами снабжения, совершенно не уделял внимания вопросам жилья для преподавателей. Мало внимания уделялось организации культмассовой работы.

Предлагалось перестроить работу. При этом рекомендовалось особое внимание уделить политико-воспитательным мероприятиям среди преподавателей и сотрудников. Предписывалось проводить культпоходы в кино и театр не реже 2 раз в месяц.

На собрании отмечалось, что необходимо поставить вопрос о выводе из местного комитета т. Е.В. Волотовского и Г.И. Рихтера, «не платящих членские взносы и поставивших себя вне профсоюза».

Необходимо отметить, что материально-бытовые вопросы в послевоенные годы были на слуху. Однако не следует преувеличивать роль профсоюзной организации в их разрешении.

В условиях военного времени и голода крайне актуальной была проблема развития подсобного хозяйства. В 1944 г. для этого выделили 35 га. Фактически засеяла – 27,8 га. В дальнейшем план посева довели до 40 га. Более того, речь шла о том, что институт может освоить 60 и даже 100 гектаров земли. Начинать эту жизненно важную работу приходилось в очень сложных условиях. В подсобном хозяйстве не было плугов, сеялок и др. инвентаря. Всё это дополнялось дефицитом транспорта и тягловой силы. Негативно сказывалось отсутствие посадочного материала, в первую очередь картофеля.

Естественно, что для решения этой проблемы требовались и средства, и время. Однако администрация и общественные организации института сводили дело к обсуждению данного вопроса на заседаниях месткома и парторганизации. При этом начальники ОРСа получали партийные выговоры и менялись довольно часто. Одновременно не уменьшался поток жалоб на работу ОРСа. Крайне сложно складывались отношения между местным комитетом и отделом рабочего снабжения.

В апреле 1944 г. были выделены огороды преподавателям института. Земельные участки находились за станцией Мушкетово. Огородниками стали 25 человек. Им выдали семенной картофель и др. Однако бурного энтузиазма эта акция не вызвала. Последовало очередное указание парторганизации: месткому больше внимания уделить разъяснительной работе о пользе огородов.

Традиционно сложным был вопрос о подготовке учебного корпуса и других объектов к проведению занятий и работе в зимний период. По сообщению директора С.Е. Борисенко, 26 июля 1944 г. под институт было выделено помещение школы №18, которое нуждалось в капитальном ремонте. Многое было сделано силами студентов. Кроме того, они участвовали в уборке военного урожая (август 1944 г.) и др. трудовых акциях.

Постепенно ситуация улучшалась. В 1946 г. провели более качественный ремонт. Планировалось обеспечить углём преподавателей (до 25 октября). Потребности института намечалось выполнить к 10 ноября.

В 1948-1949 учебном году:

• улучшилось снабжение углём и преподавателей, и сотрудников;
• развивалось подсобное хозяйство, продукцию которого получали преподаватели, сотрудники и студенты;
• улучшилось обеспечение мебелью и постельным бельём.

Однако не было организовано снабжение питьевой водой, отсутствовали умывальники, требовалось повысить качество ремонта и др.

При этом республиканское жюри и Управление по делам высшей школы УССР оценило работу института по подготовке к 1948-49 учебному году как «неудовлетворительную».

Отчёты по данному вопросу со стороны АХЧ были более оптимистичными. Так, в августе 1949 г. с отчётом выступил заместитель директора по АХЧ А.С. Бирюков. Он доложил, что план ремонта выполнен на 95% и др. Однако это сообщение вызвало ряд критических замечаний. Оказалось, что заместитель директора пьянствует и работой не руководит, присваивает деньги, не работник, а болтун и т.д.

Далее следовали указания партбюро:

• местком недостаточно занимается воспитательной работой сотрудников АХЧ;
• редко проводит производственные совещания;
• слабо развита критика и самокритика;
• обязать председателя МК тов. И.Ф. Осляка усилить воспитательную работу.

В первые послевоенные годы жилищная проблема была одной из самых сложных. В 1945-1948 гг. в общежитии нуждались ежегодно около 620 студентов. Они расселялись, как тогда говорили, «по углам». Плата за жильё была значительной и составляла от 100 до 150 рублей ежемесячно. При этом «квартирные», которые выдавал институт в расчёте на одного студента, равнялись 40 рублям.

В начале 50-х годов 85% преподавателей пединститута арендовали жильё. Это обходилось в 200-430 рублей и составляло около 30% ежемесячной зарплаты. Работники пединститута имели 200 детей дошкольного возраста, однако устроить ребёнка в детский сад было крайне сложно.

И в 1954 году отмечалось, что многие преподаватели и сотрудники не имеют нормальных жилищных условий. К сожалению, кардинальных изменений в этой области не произошло.

Одновременно необходимо отбросить обвинения в адрес профсоюзной организации, которая будто-бы не уделяла должного внимания жилищно-бытовым вопросам. Её роль, на наш взгляд, в послевоенные годы была ничтожной.